Я – богиня любви и содрогания  - Кристина Юраш

— Богиню? — опешил Терций, глядя на храм с таким омерзением, что на долю секунды мне захотелось сказать императору, чтобы он отошел в сторонку и дал мне возможность лично прикончить одного очень благодарного человека. — За что ее благодарить? Я ненавижу ее! Это все из-за нее! Бедный Император! Она погубила его!

— Но она спасла тебя, — рыдала девушка, целуя его руку и гладя его пальца. — Ради меня… Прошу тебя… Мы должны ее поблагодарить… Я молилась всю ночь… Я всю ночь стояла на коленях, и она меня услышала! Пойдем… Ради меня…

Я смотрела на мужика, понимая, что благодарности в нем ноль целых хрен десятых. Ну что ж… Большое пожалуйста! Смотреть, что сейчас происходит с Императором, я не отважусь. Мне районный терапевт строго настрого запретил! При мысли о том, что его величество думает обо мне в данный момент времени, моя попа превращается в нервно сжавшуюся обледенелость.

Не смотря на уговоры Терций категорически отказался даже заходить в храм, а ко мне на пушистых лапках закралось странное подозрение… Ну-ну… Ляжешь спать, придет и к тебе подкроватное чудовище! Зато счастливая девушка пришла в храм, прижимая к груди красивое белье с атласными лентами и целую корзину сладостей. Жрицы удовлетворенно кивнули, глядя на дары, а красавица еще час благодарила меня, стоя на коленях.

— Вы спасли гения! — смеялась она, а по ее щекам текли слезы. — Вы спасли лучшего скульптора Империи! Я… Я попрошу его сделать вашу статую… Я поговорю с ним и все расскажу! Мой Терций говорил о том, что вы — чудовище, но я своими глазами видела, что это не так! Он все поймет…

Она обещала, что мне подарят статую в храм из милинейского мрамора и каждый день будут приносить самые красивые цветы из сада.

Я терпеливо ждала, когда Терций ляжет в кроватку, понимая, что во сне он никуда от меня не денется. Вот! Кажется ус… Нет! Открыл глаза! Спи уже! Наконец-то я стояла перед зеркалом, глядя на туннель, ведущий в чужие сны. Неожиданно для себя, я очутилась в роскошном саду. Среди цветов стояли красивое белоснежные статуи, которые обволакивал нежно-розовый туман.

— Все-таки пришла! — услышала я уставший голос, глядя на Терция, стоящего возле обломков мрамора с молотком. — Зачем ты меня спасла? Что на этот раз? Ты же знаешь, что я ненавижу тебя! Ты была моей музой, а теперь ты — мое проклятье! Ты — мерзкая, отвратительная, алчная и жестокая богиня! Однажды я уничтожу свой шедевр, и ты мне не помешаешь! Мне никто не помешает!

— Терций, я ничего не помню, — терпеливо произнесла я, глядя на молоток в его руке. — Я действительно ничего не помню! Расскажи мне по поводу Императора! Все, что ты знаешь!

— Хорошо, я напомню тебе, если ты не помнишь! — грубо произнес Треций, разбивая статую какого-то мужчины в доспехах с мечом в руках. — Неужели ты не помнишь, как однажды я пришел к тебе в храм, после того, как мне сказали, что в моих скульптурах нет любви? Как будто делаю я их без души и сердца! Я спросил тебя, что значит, вкладывать любовь в камень? Ты ответила, что поможешь мне узнать ответ на мой вопрос, в обмен на одну маленькую услугу. Той же ночью ты пришла ко мне во сне, сказав, что тебе нужна статуя женщины, которую ты детально описала.

Провалы в памяти, я так понимаю, у меня чередуются с провалами в совести.

— Пока я создавал статую, ты была рядом, но я тебя не видел, — насмешливо заметил Терций, разрушая статую красивой и нежной девушки с цветком в тонкой мраморной руке. — Ты была моей музой и каждый день, пока я творил, рассказывала красивую сказку, которая меня вдохновляла. Сказку о том, как одна богиня любви захотела получить власть над очень могущественным, богатым, умным и красивым мужчиной. Она мечтала, чтобы в ее честь строили храмы и воспевали ее, но герой упорно отказывался служить ей. О, если бы я знал… Если бы я тогда знал…

Я смотрела на мраморную руку с цветком, которая хрустнула под творца.

— Только сильная, мучительная, страстная неразделенная любовь способна поставить гордеца на колени! — сглотнул Терций, горько смеясь. — Но богиня судьбы сама отдала герою его судьбу, сказав, что защитила его от чар богини любви. Богиня судьбы сделала так, что богиня любви оказалась бессильна привязать сердце героя любовью ни к одной живой девушке в этом мире…

Если у всех совесть и память измеряется кучками, то у меня котлован! c847af

— «Мне нужно такое сердце, которое не растопят ни одни слова любви! Каменное сердце, которое глухо к любым мольбам!», — сладко произнесла богиня любви. Она попросила скульптора, чтобы он создал статую красивейшей из женщин. «Это сердце, которое никогда не ответит на любовь! Сердце, которое поставит на колени даже Императора», — самодовольно гладила она рукой мрамор, — с горькой усмешкой произнес Терций, глядя на осколки своих статуй.

Он стиснул зубы и покачал головой, а Терций задумчиво смотрел на пустые постаменты.

— Я помню, как стоял в тронном зале среди приглашенных гостей на дне рождения Императора, — выдохнул Терций, задумчиво глядя на красивый сад собственного сна. — Мой подарок был прикрыт вуалью. Когда очередь подошла ко мне, я сдернул вуаль, обнажая хрупкий и совершенный миллинейский камень. Император равнодушно посмотрел на мой подарок и вежливо поблагодарил, пока придворные в очередной раз расхваливали мой талант. «Помнишь, Терций, ты просил, чтобы твои статуи любили? Ну вот! Полюбуйся!», — прошептала мне ты, а я увидел, как Император внезапно прижал руку к груди, а потом повернулся и посмотрел на статую. Он стоял, словно пораженный, а ты смеялась. Как же ты противно ты смеялась, глядя на него… «Теперь он в моей власти! Каменное сердце никогда не сможет полюбить! О, как же он будет страдать! Как же он будет мучиться! Он сам приползет ко мне на коленях!», — смеялась ты. — «Только посмей сказать кому-то о нашем маленьком секрете, и я отниму у тебя ту, которая любит тебя больше жизни!» И вот вчера я пробрался в замок, чтобы уничтожить эту проклятую статую. Я бы уничтожил ее, но меня схватила стража!

Я медленно отступала, пытаясь переварить полученную информацию.

— Спасибо, Терций, — озадаченно произнесла я, понимая, что рабыня для некроманта — это еще цветочки!

— Знаешь, — Терций посмотрел в клубящийся розовый туман. — Я однажды видел тебя, твое отражение в резце. Твои волосы черны, как и твоя душа! Сколько же зла ты принесла людям? Разве можно было доверить тебе самое святое, что есть? Как можно было доверить тебе любовь?

— Я не знала… Я действительно не знала, — я смотрела на него, чувствуя, как сердце почему-то сжимается от жалости. Я не верю в то, что Император способен на любовь. Я помню его стальной взгляд, вечно чем-то недовольный взгляд и презрительную усмешку. Я не верю, что он вообще способен полюбить. — Будь счастлив, Терций. Благодари ее. Люби ее, цени ее, носи на руках… Дари ей цветы каждый день… Она спасла тебя… Твоя любовь…

— У тебя голос совсем другой, — заметил Терций, глядя в клубы розового тумана, который обволакивал сад. — Вот странно, но сердцем я чувствую, что ты — богиня, но и не богиня… Странный у тебя для богини порыв — спасти меня. Я помню те времена, когда миром правили боги. Я помню, как мы ползали на брюхе, как мы служили их прихотям, как они стравливали нас, как издевались над нами, как они отнимали у нас последнее… И я благодарен Императору за то, что он сумел освободить нас. Я помню, как он жег храмы, как бушевало пламя над их святынями… Как он шел, сквозь это пламя с мечом в руках. Этот великий человек не заслужил такой участи вечно молить каменное сердце однажды полюбить его…